Оружейная палата, ювелирные мастерские подмосковных монастырей создавали уникальные по красоте предметы прикладного искусства, не имеющие аналогов в других краях.
Московские мастерские обладали, может быть, главным своим богатством – мастерами, простыми людьми, ремесленниками и златокузнецами, гравировщиками и огранщиками. Кто они? Каковы их имена? Лишь некоторые из них проступают серебристой вязью сквозь пелену времен: Иван Фомин и монах Троице-Сергиева монастыря Амвросий – XV век, Илларион Артемьев и петербуржец Николай Дон – XVIII век… Необласканные, часто даже не вознагражденные за труды свои, эти народные мастера создавали предметы царской утвари, не отрекаясь от традиций русского народа, от его представлений о красоте и чувстве гармонии, вплетая в искусные орнаменты традиционную национальную символику.
Свет, неизбывный свет, отражающийся в изысканных формах разнообразных чаш, ковшей, братин и чарок и при мерцании зажженных свечей возвращающийся в мир, к людям… Этот слепящий, запечатленный свет – первая бросающаяся в глаза особенность княжеской русской кухонной утвари. В различных летописных источниках, в былинных распевах и обрядовых песнях, в «челобитиях» и чествованиях слышны обращения: «свет наш, князюшка», «солнце ясное», «красно солнышко», «драгоценный». Отсюда становится понятным, почему трапезная утварь, предназначенная для «Их Величества», изготовлялась из серебра и золота, камней-самоцветов – горного хрусталя, яшмы, сердолика, а также и перламутра. И это, прежде всего, отличало ее от крестьянской русской кухонной утвари, которая чаще всего делалась из различных пород дерева, глины. Поражают не только красота и совершенство формы княжеской русской кухонной утвари, но и разнообразие технологий, которые знали мастера. При создании, например, одной только братины необходимы были работы по ковке и чеканке, литью, гравировке и золочению. Использовались также не только природная натуральная красота камней, но и резьба, расписная эмаль, скань – один из самых трудоемких видов ювелирной техники.
Другой характерной особенностью царской кухонной русской утвари была надпись на лицевой стороне, которая обычно выводилась по венцу ковша, братины или кубка. Иногда надпись не только раскрывала имя владельца, но и рассказывала, напоминала. Так, на одном из ковшей XVI века, принадлежащем княгине Киликии Ушатой, было написано: «… питии из него на здравие, моля Бога, хваля Государя, поминая друга милово». Позже, с появлением в XVIII веке гербов, надпись исчезла, и изображался либо герб фамилии, либо вензель с инициалами, сложность и орнаментальная прихотливость которого сами по себе были произведением каллиграфического искусства, неотъемлемой частью украшения предмета. Вензеля ставились на всех предметах кухонной русской утвари царского стола. Отсюда известное выражение «фамильное серебро». Предметы царской кухонной русской утвари обладали не только большой художественной ценностью – они считались самым щедрым подарком. Чаще всего они отдавались в храмы и монастырские ризницы «на помин души». Все дарственные подношения обязательно заносились в монастырские книги, из которых и можно узнать, что именно было подарено и кем. Известны дарения Ивана Грозного, Бориса Годунова, князя Федора Волоцкого, внука Василия II Темного, Василия III и далее по сложившейся традиции многих других русских князей и княгинь.
Необходимо упомянуть и лечебные свойства предметов, выполненных из серебра и золота, давно подмеченные священнослужителями. Так, из потиров (кубков), подаренных князьями, причащались простые люди, тем самым прикасаясь к красоте и милости царской.
Редкие по ценности коллекции, сохранившиеся в наших музеях, дают представление о некоторых видах трапезной княжеской русской кухонной утвари, которой пользовались при дворах Московской Руси. Наиболее древний из всех питьевых сосудов – ковш. Появившись в Новгороде с древнейших времен, он был широко распространен по всей Руси вплоть до середины XIX века. Так, в миниатюрах Лицевого свода, охватывающего русскую историю, в том числе и Москвы по 1567 год, художниками XVI века изображена свадьба московского князя Симеона Гордого и литовской княжны Августы (Анастасии), состоявшаяся в 1333 году. На столе перед молодыми стоят ковши и кубки, чаши, чарки, блюда и кувшины. Ковш имел ярко национальную форму. Его очертания напоминали славянскую ладью, плавающую птицу, и, как никакой другой предмет, он был родствен народной деревянной русской кухонной утвари. В ковшах разливали квас, в них также подавали гостям мед. Жалованные ковши во времена Петра I служили государственными наградами.
Другим распространенным сосудом была чаша. Круглой формы предмет с широким верхом и узким низом, соединяющимся с подставкой. Самое любопытное то, что при дворе русских князей и царей XIII – начала XVIII веков существовала даже должность чашника, который прислуживал царю на праздничных обедах, подавая в чашах медовые напитки. На торжественных пирах использовались так называемые заздравные чаши, то есть чаши, из которых пили «во здравие». Известным древнерусским предметом была чарка. Небольшая, низкая, с горизонтально расположенной плоской ручкой, она использовалась обычно для крепких напитков. Изготавливались чарки из различных самоцветных камней, в том числе из пород яшмы, сердолика, перламутра, природная красота которых в готовых предметах вызывала иллюзию наполненности чарки золотистым напитком. Кроме того, чарка была традиционной русской мерой жидкости и равнялась двум шкаликам (1 шкалик равен 60 с небольшим граммам), то есть 123г.
Распространенным древнерусским сосудом была братина – круглый винный сосуд. Название его происходит от того, что использовался он на крестинах, именинах, то есть братчинных пирах или «для питья на всю братию». Кроме того, известно, что в XVI – XVIII веках подобные сосуды были в застольях и при складчинах членов православных братств. Делались братины из золота и серебра, с чеканными узорами, инкрустированными самоцветами в отличие от простонародного быта, использовавшего деревянные или медные братины. Часто с братиной на 5 – 8 литров пользовались сосудами и меньшего размера. Кубки, кружки, стопы также были неотъемлемой частью княжеского стола.
С изобретением в 1740 году русского фарфора убранство стола становится еще более разнообразным и изысканным. В Санкт-Петербурге специально создается Императорский фарфоровый завод, изготовленные предметы сервировки которого предназначались преимущественно для двора и знати. На обедах использовались также сервизы европейских фарфоровых заводов.
Сохранившиеся в коллекциях музеев Москвы, Эрмитажа и Екатерининского дворца в Петербурге предметы царской трапезной кухонной русской утвари несут в себе мерцание ушедшего от нас времени и навсегда запечатленное непревзойденное мастерство народных мастеров российских.
Автор: Надежда Григорьева